В сакральном календаре города Ниппура этот месяц назывался «месяцем сева», поскольку в этот период почва уже просыхала достаточно для того, чтобы можно было пахать и сеять, но при этом в ней еще содержалось достаточное количество воды для нормального роста растений.

Главным праздником месяца считался праздник НОВОГОДЬЯ СЕВА или, иначе, праздник ВСПАШКИ ПЕРВОЙ БОРОЗДЫ, который до сих пор широко отмечается в странах юго-восточной Азии.

Месяц курировался богиней деторождения НИНТУ, которая являлась главным воплощением Богини-матери, и чье имя буквально означает «госпожа дыхания».

Дилемма добра и зла в этом месяце обусловлена различным отношением к судьбе. Добро здесь связано со стремлением испытать свою судьбу и познать себя, а зло — с желанием спрятаться от судьбы, избежав приготовленных ею испытаний.

В сакральном календаре города Ниппура этот месяц назывался «месяцем сева», поскольку в этот период в древнем Шумере проходила главная посевная кампания, от которой зависел размер урожая и, соответственно, качество жизни в течение следующего года.

В РАСТЕНИЕВОДЧЕСКОМ ЦИКЛЕ древнего Шумера столь позднее начало посевной по нашим северным меркам было обусловлено ландшафтно-климатическими особенностями, существовавшими в междуречье Тигра и Евфрата в IV-III тыс. до н.э..

Дело в том, что земли древнего Шумера полностью заливались водой в первом месяце года, поднимались из воды во втором, и просыхали в течение третьего.

В результате, только к началу четвертого месяца почва становилась пригодной для выращивания пшеницы — основного злака, культивировавшегося в древней Месопотамии.

В ЖИВОТНОВОДЧЕСКОМ ЦИКЛЕ древнего Шумера этот месяц был также важен, поскольку к этому периоду скотоводы стремились приурочить основное ягнение овец, допуская их к случке в 11-м месяце года.

Подобная практика была обусловлена тем обстоятельством, что в это время заливные луга, использовавшиеся для выпаса овец, освобождались от воды и покрывались сочной растительностью.

Таким образом, новорожденные ягнята получали обильное и свежее питание в первые недели своей жизни, что обеспечивало их быстрое развитие.

Однако, период, когда луга Шумера покрывались сочными травами, к сожалению, был весьма недолгим, поскольку жаркое Солнце вскоре высушивало землю, и травяной покров полностью выгорал.

Главным праздником месяца считался праздник НОВОГОДЬЯ СЕВА или, иначе, праздник ВСПАШКИ ПЕРВОЙ БОРОЗДЫ, который до сих пор широко отмечается в странах юго-восточной Азии.

Ключевым ритуалом этого праздника являлась «царская вспашка» во время которой под ярмо ставился специально выращенный «царский» бык, который и прокладывал первую ритуальную борозду, открывая, таким образом, посевную кампанию.

«Царский бык, иди, иди! Шею под ярмо подставь! Встань на борозду плодородной земли! Пройди ее, чтобы выровнять все стороны! Бык! Шаг твой людей радует, силы в работе придает!»

Причем за плугом во время этой вспашки шел сам царь собственной персоной, а вдоль борозды в шеренгу выстраивались высшие царские сановники.

В шумерском тексте «Спор мотыги и плуга» приведено описание этого ритуала. Причем повествование ведется от лица самого Плуга.

«Когда в месяц сева праздник мой на поле справляют.. царь руку мою держит, волов моих в ярме направляет, знать по сторонам от меня толпится, страны в радости ликуют, народ с удовольствием взирает на мое утверждение борозды».

Месяц курировался богиней деторождения НИНТУ, которая являлась главным воплощением Богини-матери, и чье имя буквально означает «госпожа дыхания».

Использовавшийся при написании ее имени клинописный знак TU в архаичном виде изображал тростниковый шалаш, вероятно, примитивный загон для ягнят.

В дальнейшем была отождествлена с аккадской богиней ШАССУРАУ, чье имя переводится как «ГОСПОЖА УТРОБА», имевшей эпитет - «матерь всех меньших», т.е. покровительница процесса размножения всех домашних животных.

Начиная с новошумерского времени происходит расширение полномочий богини и ее отождествление с НИНХУРСАГ, которая считалась матерью не только животных, но вообще всех существ, в том числе и людей, и богов. Поэтому ее главный эпитет звучал как «мать всех детей».

В результате в нововавилонское время все ипостаси Богини-матери слились в единый образ НИНМАХ — великой госпожи жизни.

Еще одним кураторов четвертого месяца считалось божество НИНАЗУ, чье имя в буквальном переводе означает «ГОСПОЖА, ЗНАЮЩАЯ ВОДУ».

Однако, в аккадскую эпоху этим именем стали называть сына царицы подземного мира богини Эрешкигаль и бога мудрости Энки, который в пантеоне Месопотамии играл роль бога исцеления и омоложения.

Этот бог играл роль защитника, оберегающего путешественников, оказавшихся в чужих землях, отождествлявшихся с потустороннем миром, или захваченных демонами преисподней, которые могли проникать в мир бытия в 4-м месяце года.

Так согласно одной из легенд Ниназу по велению своей матери Эрешкигаль освободил из преисподней незаконно захваченного пленника по имени Даму, который в благодарность за свое спасение стал его слугой.

Скотоводы почитали его под эпитетом «бог-шерстянщик» и приносили ему в жертву овечью шерсть, прося защитить новорожденных ягнят от нападений злых духов.

При попытке реконструировать сакральный смысл четвертого месяца Нипурского календаря необходимо принять во внимание, что представления древних шумеров о процессе роста растений существенно отличались от современных научных представлений.

Суть древних представлений заключалась в том, что семена помещаются в подземный мир, где умершие усердно работают над обеспечением их роста.

Иными словами, каждое семя может пробудиться к жизни, только оказавшись в мире смерти. Такая вот странная для нас древняя диалектика жизни и смерти.

Вследствие подобных представлений считалось, что в месяц посева открываются ворота в подземный мир, где живут умершие. Причем через эти ворота не только живые люди могут проникнуть в иной мир, но и жители иного мира могут проникнуть в мир живых.

При этом для жителей древних городов-государств граница своего привычного и понятного мира совпадала с границами своего города, за пределами которых лежал неизвестный и опасный мир смерти и инобытия.

Поэтому месяц посева, в частности, был связан с далекими и опасными путешествиями в неведомые земли, которые в рамках шумерской мифологии отождествлялись с потусторонним миром, полным различных опасностей.

Мифологема знака Рака, связанная с погружением в инобытие и с далекими путешествиями в поисках утраченных частей души, предполагает следующую дилемму добра и зла:

Добрую ипостась этого месяца воплощает тот, кто отважно идет навстречу неизведанному, смело погружаясь в чужеродную среду и в глубины собственной души, а злую ипостась – трус, сидящий на одном месте, подобно «мудрому пескарю», отгородившийся щитами от внешнему мира и не желающий ни при каких обстоятельствах покидать свой любимый диван.

В качестве примеров высшего и доброго проявления этого знака можно назвать великого русского путешественника Николая Николаевича Миклухо-Маклая (17 июля 1847), изучавшего коренное население Юго-Восточной Азии, Австралии и Океании. Этот ученый никогда не задерживался на Родине более одного года и всю жизнь провел в странствиях.

В качестве примера низшего и злого проявления этого знака можно назвать Вольфрама Зиверса (10 июля 1905) – генерального секретарь Аненербе, оберфюрера СС, заместителя председателя управляющего совета директоров Научно-исследовательского совета Третьего Рейха.

Этот ученый всю свою жизнь посвятил не столько изучению, сколько поиску доказательств превосходства германской нордической расы над остальными расами и народами.

Всю свою жизнь он не покидал территории Германии, даже в тот период, когда политическое господство Рейха простиралось над большей частью Европы.