Аримойя Историко-философский портал.

Заметка по национальному вопросу в России.

Заметка написана в связи с трагическими событиями в Москве 11 декабря 2010 года, когда агрессивно настроенная толпа, скандируя нацистские лозунги, продвигалась по Москве, сметая все на своем пути и избивая всех людей «нерусской» внешности.

Эта ситуация напомнила мне один эксперимент, который уже в далекие советские времена был поставлен в одном из зоопарков страны. Суть этого эксперимента заключалась в том, что в новый обезьяний питомник, рассчитанный на 40 особей, поместили 70 шимпанзе. При этом было зафиксировано постепенное повышение уровня агрессивности шимпанзе до тех пор, пока в один момент без какой-либо внешней мотивации обезьяны бросились друг на друга и начали кровавую драку. Когда же с помощью пожарных брандспойтов обезьян удалось разнять, то на «поле боя» остались лежать 10 мертвых тел. Таким образом обезьяны сами отрегулировали численность своей популяции в соответствии с размером доступного жизненного пространства.

Поскольку в событиях в Москве с обеих сторон принимали участие «люди», которые, очевидно, отличались от обезьян только внешностью и способностью к членораздельной речи, то нет ничего удивительного в том, что их поведение практически полностью совпало с поведением человекообразных приматов. Кстати, аналогичный эффект – повышение уровня агрессивности в стесненных условиях, в социальных группах возникает всегда. Например, аналогичные явления наблюдаются в коммунальных квартирах, в армейских казармах, в тюрьмах, т.е. везде, где люди лишены возможности иметь собственное жизненное пространство, достаточное для хотя бы временного уединения.

В таких условиях, в первую очередь, агрессивность возникает по отношению к «чужим», т.е. к тем, кто наиболее сильно отличается, как по внешним признакам, так и по поведению, т.е., в первую очередь, по отношению к представителям иных этносов. Однако, если после устранения «чужих» жизненного пространства все равно не хватает, то агрессия не снижается, а начинает проецироваться на следующую партию «чужих», и так далее до тех пор пока размер жизненного пространства не будет удовлетворять оставшихся людей.

После этой биологической преамбулы я хочу изложить собственный взгляд на национальный вопрос и предложить способы его решения. При этом я буду исходить из того, что любая агрессия по отношению к ближним есть, в первую очредь, следствие недостатка жизненного пространства и низкого уровня жизни. [Здесь не рассматриваются случаи, когда агрессия является следствием психического расстройства и\ или нравственного уродства].

Как же можно решить эту проблему? На мой взгляд, ответ очевиден. Россия, в отличие от многих стран, располагает колоссальными жизненными пространствами. Причем плотность населения в России является самой низкой в мире. Поэтому эта проблема в нашей стране может быть решена, по историческим меркам, сравнительно быстро и исключительно за счет внутренних резервов, ведь нам, в отличие от Германии, например, не надо завоевывать жизненные пространства у окружающих народов в кровавой войне. Нам надо лишь освоить те жизненные пространства, которые оставили нам в наследство наши предки, отдавшие свои жизни за территориальную целостность нашей Родины.

Ведь главная проблема, порождающая социальные конфликты вообще, и межнациональные, в частности, состоит в совершенно неравномерном распределении населения на территории страны. Так у нас сложилась совершенно ненормальная ситуация, когда наблюдается избыточная и экономически совершенно неоправданная концентрация многонационального населения в крупных городах, в основном в Москве и Петербурге, при совершенно пустующих обширных пространствах. Причем эти пустыни находятся не только в Сибири, но и в европейской части России, например, в Псковской и Смоленской областях, где пахотные земли уже заросли лесом, т.е. земли, которые наши предки с таким трудом осваивали, в настоящее время стали совершенно непригодными для земледелия.

Таким образом, главная причина вспышек агрессивности, на мой взгляд, состоит в совершенно необоснованной и неоправданной концентрации полиэтнического населения в столицах. Здесь надо особо отметить, что еще в начале XX-ого века 80% населения Российской империи жило в сельской местности, и никаких конфликтов на межнациональной почве просто не возникало. [Кроме кавказского региона, который всегда был «пороховой бочкой» российской империи]. При этом население Санкт-Петербурга, например, было этнически очень разнородным. Так в нашем городе проживала достаточно большая финская диаспора, население которой специализировалось на рыбной ловле. Была большая немецкая ремесленная диаспора, жило много купцов-турок, а также много малых диаспор, таких как армянская, итальянская, китайская и т.д.. Т.е. Петербург изначально сформировался, как многонациональный город, в котором жили люди совершенно разных национальностей и культур, но в Петербурге, во-первых, не было недостатка в жизненном пространстве для каждой нации (каждая нация компактно проживала в своем районе) и, во-вторых, каждая из этических групп имела собственную экономическую специализацию (рыночную нишу), а также возможность вести свой уклад жизни, не вмешиваясь в жизнь других этнических групп.

В настоящее же время в Москве сложилась принципиально иная ситуация. Во-первых, Москва уже переросла все мыслимые и немыслимые размеры, что, естественно, приводит к катастрофическому недостатку жизненного пространства. Во-вторых, современная Москва подобна Вавилону в полном смысле этого слова, поскольку все многочисленные этнические группы, населяющие ее, оказались перемешанными между собой, что является очень сильным конфликтным и криминогенным фактором.

Причина же подобного состояния дел состоит исключительно в том, что в уровень доходов в Москве существенно выше, чем где-либо в стране. В силу этого обстоятельства множество людей устремляется в столицу России в поисках высоких заработков, и, оказавшись в столице, эти люди вступают порой в смертельную борьбу друг с другом за крошки бюджетного «пирога», который делится в Кремле. Все это создает совершенно нездоровую обстановку в столице страны.

В силу этого обстоятельства большая часть кавказских эмигрантов тянется именно в Москву, поскольку Северный Кавказ также является территорией с достаточно высокой плотностью населения, т.е. с явным недостатком жизненного пространства и с отсталой социально-экономической системой [большая часть населения Кавказа живет в условиях родо-племенного строя, т.е. находится на той стадии общественного развития, на которой русские, угорские и славянские племена, из которых сформировалась современная русская нация, находились, примерно в IX-X веках].

Поэтому именно на Кавказе имеется избыток населения, большая часть которого живет в условиях отсталого уклада жизни, но при этом постоянно мигрирует в другие районы страны, что, собственно, и создает проблемы. Причем, естественно, основные потоки кавказской эмиграции направляются туда, где существуют наиболее благоприятные экономические условия, т.е. все в ту же Москву и ряд больших городов.

При этом нет ничего удивительного в том, что в таких условиях люди, находящиеся на более низкой ступени культурного развития, (каковыми являются, за редкими исключениями, практически все выходцы с Кавказа) неизбежно самоорганизуются в криминальные анклавы (землячества), т.е. мафиозные структуры, которые терроризируют местное население и силой пытаются, как минимум, завоевать себе привилегированное положение в обществе и, как максимум, навязать коренному населению свои «правила» жизни. Таким образом, создаваемые кавказцами на территории России анклавы, согласно теории Льва Гумилева, очевидно, относятся к антисистемам, т.е. к этносам, живущим за счет паразитизма на других.

При этом надо также учитывать то обстоятельство, что большая часть кавказцев, за исключением осетин, генетически некомплиментарна большей части населения страны, поэтому кавказцы воспринимаются населением России как инородцы в полном смысле этого слова, т.е. как носители чуждой генетики и этнической культуры.

А согласно исследованиям Льва Гумилева, этносы, относящиеся к категории антисистем, неустойчивы и существуют лишь до тех пор, пока этнос-донор (в данном случае великорусский этнос) способен кормить этнос-паразит (в данном случае чеченский этнос). Далее происходит распад этнической системы, либо вследствие гражданской войны, либо вследствие внешней интервенции.

Поэтому проблему кавказской внутренней эмиграции нельзя решить «по-сталински», как полагают доморощенные «наци», т.е. просто загрузив в теплушки всех кавказцев, проживающих в Москве, и отправив их на родину, ибо, как я уже писал выше, территории Северного Кавказа, входящие в состав Российской Федерации, также перенаселены, и эти люди на своей родине также не нужны, как и в Москве. Поэтому в этом случае они просто пополнят ряды бандформирований, которые снова придется вылавливать в кавказских горах. Ведь в случае насильственной высылки, как это уже было в истории, кавказские анклавы не изменят свою паразитическую сущность и, очевидно, начнут новую террористическую войну, как это уже было в 90-х годах. И ценой «победы» в этой войне опять станет русская кровь и огромные военные расходы, которые тяжелым грузом опять лягут на российский бюджет. Как это уже было в 1997-2000 гг, когда Чечня, получив независимость, мгновенно превратилась в бандитский анклав, для ликвидации которого пришлось в 1999-2000 гг проводить несколько военных кампаний.

Поэтому для решения проблемы кавказской эмиграции необходимо, в первую очередь, разрушить структуры этноса-паразита [подобно тому, как это сделал князь Святослав, не просто разбив войска Хазарского каганата, но уничтожив его внутреннюю структуру], т.е. необходимо лишить кавказцев, в первую очередь, чеченов, их особой этнической самоидентификации, отличной от российской. А сделать это можно только перенаправив потоки кавказкой эмиграции в другие малозаселенные районы страны, например, на южный Урал или юг западной Сибири, подобно тому, как П.А.Столыпин организовал эмиграцию крестьян в эти районы страны в начале XX-ого века. Кстати, аналогичный план решения кавказского вопроса предлагал еще П.И.Пестель.

Если в освоение этих районов, т.е. в создание в регионах современной экономической инфраструктуры будут вложены те федеральные средства, которые сегодня просто исчезают в бюджетах кавказских республик, являясь, по-сути, данью, аналогичной той, которую Русь выплачивала Хазарскому каганату, то лет за 10-15 в этих районах можно будет создать достаточно привлекательные условиях жизни для того, чтобы переориентировать внутренние миграционные потоки и снять социальное давление, которое оказывают эмигранты на немногочисленные крупные российские города.

В этой связи надо особо отметить, что термин «дань» в данном случае является не литературной гиперболой, а – экономическим ФАКТОМ. Так согласно ФЗ от 13 декабря 2010 г. № 357-ФЗ «О федеральном бюджете на 2011 год и на плановый период 2012 и 2013 годов» в пересчете на душу населения дотации Дагестану, в среднем, в 10 (!) раз превышают дотации любому из русских регионов, дотации Чечне – в 13 (!) раз, а дотации Ингушетии – в 15 (!) раз. Эти данные подтверждаются отчетом Счетной палаты РФ. За десять лет в экономику кавказских республик страна вкачала 800 млрд. рублей. Так, в бюджетах Чечни и Ингушетии доля дотаций из федеральной казны составляет около 90%, в Дагестане-75%, в КБР-60%, в Северной Осетии и КЧР-55%.

Доля межбюджетных трансфертов на душу населения на Северном Кавказе (за исключением Ставрополья) почти вдвое выше среднероссийского уровня. По итогам прошлого года дотации и субсидии федерального центра в пересчете на каждого жителя Чечни, только по официальным данным, составили 41 тыс. рублей, Ингушетии – 20 тыс. рублей, Дагестана – 17 тыс. рублей, Кабардино-Балкарии – 13 тыс. рублей. Для Ставрополья этот показатель колеблется в районе скромных 6 тыс. рублей.

В нынешнем году шесть республик СКФО получат в виде безвозмездных перечислений 129 млрд. рублей (из них 52 млрд. достанется Чечне, 42 млрд. – Дагестану, 11.5 млрд. – Кабардино-Балкарии). И это цифры без учета федеральных целевых программ, финансирование которых за последних три года составило 91 млрд. рублей (в том числе 75 млрд. из бюджета Федерации). Более того, даже эти деньги расходуются крайне бестолково. Скажем, в Дагестане в 2009 году не сумели освоить 144 млн. рублей, выделенных в рамках ФЦП (около 20% всей суммы). При этом северокавказские республики продолжают лидировать в стране по числу чиновников на душу населения. Например, в Карачаево-Черкесии на госслужбе состоит каждый шестой житель. Естественно, эту огромную армию чиновников нужно кормить, аппетиты ее растут как на дрожжах, а реальный сектор экономики как был, так и остается в коматозном состоянии.

Т.е. каждый житель этих кавказских «республик» получает из российского бюджета, как минимум, в 10 раз больше средств, чем житель любого иного региона РФ. И если принять во внимание тотальную коррупцию, подобно проказе поразившую всю российскую властную вертикаль, то, очевидно, что эти средства, как и везде, не доходят до конечного потребителя, а оседают в карманах племенных группировок, находящихся у власти в этих регионах. Отсюда следует вопрос: а куда собственно идут те громадные средства, которые в виде дотаций выделяются в эти три северокавказских «республики»? И здесь в памяти всплывает одно странное обстоятельство. Теракт в Домодедово, унесший жизни 35 человек, произошел как раз в то время, когда в Москве собралась правительственная комиссия по вопросам социально-экономического развития Северо-Кавказского федерального округа, начавшая свою работу 21 января 2011 года, т.е. за три дня до трагических событий! И поскольку на заседаниях этой комиссии обсуждались вопросы экономического развития Северо-Кавказского региона, точнее определялись размеры дотаций, то напрашивается мысль, что главной целью этого теракта было «стимулирование» работы этой комиссии в нужном для его заказчиков направлении. В этом свете этот теракт можно сравнить с хазарским набегом, целью которого было устрашение и, как следствие, увеличение объема дани. В этой связи можно выдвинуть версию, что этот теракт был подготовлен и осуществлен за счет тех средств, которые в форме дотаций выделяются из российского бюджета на «развитие» Чечни, Ингушетии и Дагестана, и его главной целью было заставить правительство РФ выделить в 2011 году еще больше средств на «антитеррористическую» борьбу и «развитие» этих регионов. Т.е. вполне возможно, что за счет именно этих средств финансируются ОПГ, имеющие прямое отношение к совершенному теракту.

Таким образом, справедливое снижение размеров дотирования вышеперечисленных Северо-кавказских «республик» до общероссийского уровня и перенаправление высвободившихся средств в другие российские регионы позволит, во-первых, максимально сократить финансовую поддержку легальных и нелегальных бандформирований, во-вторых, перенаправить внутренние эмиграционные потоки на малозаселенные районы страны, в-третьих, остановить рост крупных городов и, в-четвертых, более равномерно распределить население на территории страны. В совокупности все эти мероприятия позволят существенно снизить социальную, и, в частности, межнациональную, напряженность в стране.

Однако, при этом параллельно надо обязательно решить проблему этнических ОПГ (организованных преступных групп), которые, по сути, являются одновременно и ядрами этнических анклавов, препятствующих русификации кавказских эмигрантов, и хорошо вооруженными бандформированиями, действующими на российских территориях. Существование подобных ОПГ создает ситуацию, когда внутренние эмигранты с северного Кавказа, приезжая в Россию, не занимаются какой-либо производительной деятельностью, а пополняют ряды криминальных элементов, фактически паразитируя на русском населении. Подобная криминальная эмиграция должна пресекаться самым решительным образом. Поскольку подобные переселенцы, вместо самостоятельного освоения пустующих территорий, терроризируют местное население. К сожалению, в открытых источниках отсутствуют какие-либо статистические данные, показывающие какая доля эмигрантов из кавказского региона занимается производительным трудом, а какая криминальной деятельностью. Однако, по косвенным данным можно предположить, что среди кавказцев доля криминальных мигрантов очень высока, что, само по себе, является большой проблемой.

Поэтому, на мой взгляд, ключ к решению кавказской проблемы заключается в том, чтобы, как написано в Апокалипсисе, «отделить агнцев от козлищ», т.е. отделить честных кавказских эмигрантов, искренне желающих натурализоваться в России, т.е. принять ее национальный этнический стереотип, от тех, кто приезжает в Россию лишь для того, чтобы грабить местное население. И если к первым следует относиться также, как и к обычным российским гражданам, без каких-либо скидок на их национальность [более того, всячески способствовать их полной русификации, т.е. полному и безальтернативному принятию ими русского этнического стереотипа, в качестве главного], то со вторыми необходимо поступать по всей строгости закона. При этом надо исключить как компактное проживание кавказских эмигрантов в русских городах, так и возможность создания ими национальных бизнес-структур во избежание формирования этнических анклавов, объективно препятствующих их (эмигрантов) русификации, а также использования доходов, полученных на территории России, для укрепления нерусских этносов. Поскольку, как показывает практика, только крупные анклавы, имеющие собственные бизнес-структуры способны длительное время поддерживать свой этнический стереотип. Мелкие же группы эмигрантов, гораздо быстрее теряют свою этническую идентификацию, нежели крупные.

Только в случае соблюдения этих принципов кавказцы постепенно перестанут восприниматься большинством населения страны, как бандиты с большой дороги и постепенно смогут стать органичной частью российского суперэтноса.